Бог-Император Дюны - Страница 58

Из глаз ее выступили слезы и покатились по щекам, но Лито был благодарен, что она не высказала никаких других внешних проявлений своих чувств — таких, как упасть перед ним на колени.

— Я уже их предостерегала, — сказала она. — И вправду предостерегала. Я говорила им, что они должны повиноваться Тебе.

Лито было видно, что все это правда.

«Какое же чудесное создание — Хви Нори», — подумал он. Она представлялась воплощенным сгустком добра, именно ради этого выращенная и воспитанная своими икшианскими властителями, с тщательным расчетом эффекта, который она произведет на Бога-Императора.

У Лито было достаточно жизней-памятей, чтобы увидеть в Хви идеальную монахиню, добрую, готовую к самопожертвованию, саму искренность. Это было самое основное свойство ее натуры, место, в котором она жила. Для нее легче всего было быть правдивой и открытой, способной что-то утаить лишь ради того, чтобы отвратить боль от других. Эта способность к святой лжи, подумалось Лито, самое глубокое, пожалуй, из тех влияний, которые смогли оказать на ее характер Бене Джессерит. Подлинная суть Хви осталась прежней — чувствительной, от природы сладостно не испорченной. Лито не мог разглядеть в ней управляющей расчетливости. Она представлялась непосредственно реагирующей и цельной, превосходным слушателем (еще одно свойство от Бене Джессерит). В ней не было ничего открыто соблазнительного, но сам этот факт делал ее неотразимо соблазнительной для Лито.

Как заметил он одному из своих прежних Данканов по сходному случаю:

— Ты должен понять обо мне то, что некоторые явно подозревают порой мне некуда деться от обманчивого ощущения, будто где-то внутри моей измененной формы обитает взрослое мужское тело со всеми, присущими ему, функциями.

— Со всеми, Владыка? — спросил тогда тот Данкан.

— Со всеми! Я чувствую исчезнувшие части моего тела. Я ощущаю свои ноги, ставшими такими никчемными, но для моих ощущений абсолютно реальные. Я ощущаю пульсацию моих человеческих гланд, хотя они больше не существуют. Я даже ощущаю свои гениталии, хотя разумом знаю, что они исчезли много веков назад.

— Но, наверняка, если ты знаешь…

— Знание не подавляет подобных ощущений. Мои исчезнувшие части до сих пор хранятся в моих личных воспоминаниях и во множественной личности — в моем многосложном «я».

Для Лито, глядящего на стоявшую перед ним Хви, ни на йоту не помогало сознание того, что у него больше нет черепа, что бывшее некогда его мозгом теперь представляет собой мощную паутину ганглий, распространившуюся по всему его телу предчервя. Ничего не помогало. Он так и ощущал боль там, где некогда был расположен его мозг, он чувствовал, как пульсируют жилы его черепа.

Просто стоя вот так перед ним, Хви взывала к его потерянному человеческому. Для него это было слишком, и он простонал в отчаянии:

— Почему твои хозяева мучат меня?

— Владыка?

— Тем, что прислали тебя!

— Я не стала бы причинять Тебе боли, Владыка.

— Само твое существование причиняет мне боль!

— Я этого не знала, — слезы вольным потоком хлынули из ее глаз. — Они никогда не говорили мне о том, что делают на самом деле.

Он успокоился и заговорил мягко:

— Теперь покинь меня, Хви. Иди, занимайся своими делами, но поторопись, если я тебя призову!

Она удалилась тихо и спокойно, но Лито видел, что и Хви тоже мучается. Нельзя было не разглядеть ее искренней скорби по тому человеческому, чем пожертвовал Лито. Она понимала то же, что и Лито: они могли бы быть друзьями, любовниками, партнерами в том наивысшем сопричастии между полами. Ее хозяева запланировали для нее осознание этого.

«Икшианцы жестоки!» — подумал он. — «Они знали, какова будет наша боль».

Уход Хви пробудил в нем воспоминания о ее дяде Молки. Молки был жесток, но Лито его компания доставляла изрядное удовольствие. Молки обладал всеми добродетелями своего трудолюбивого народа и достаточным количеством его пороков, чтобы быть насквозь человечным. Молки бражничал в компании Рыбословш Лито. «Твои гурии» называл он их, и с тех пор Лито редко мог думать о Рыбословшах, не припоминая того ярлыка, что прилепил к ним Молки.

«Почему я сейчас думаю о Молки? Не только из-за Хви. Я спрошу ее, какое задание дали ей ее властители, когда отправляли ко мне.»

Лито заколебался на грани сомнения: не вернуть ли Хви назад.

«Она скажет мне, если я ее спрошу».

Икшианским послам всегда давали задание выяснить, почему Бог-Император терпим к Иксу. Они знали, что не способны от него спрятаться. Это глупая затея с основанием колонии вне его поля зрения! Испытывали они пределы его возможностей? Икшианцы подозревали, что на самом деле Лито не нуждается производимых ими изделиях.

«Я никогда не скрывал от них своего мнения. Я высказывал его Молки»:

— Технологические новаторы? Нет! Вы — научные преступники в моей Империи!

Молки тогда рассмеялся.

Раздражение овладело Лито, и он сказал обвиняюще:

— Почему вы пытаетесь спрятать тайные лаборатории и фабрики за пределами моей Империи? Вы не сможете от меня ускользнуть.

— Да, Владыка, — и снова смех.

— Я знаю ваши намерения: небольшая утечка то здесь, то там. Подрывная деятельность! Сеять сомнения и вопросы!

— Владыка, ты сам один из лучших наших заказчиков!

— Это не то, что я имею в виду, и ты знаешь это, ужасный ты человек!

— Ты любишь меня именно потому, что я ужасный человек. Я рассказываю тебе истории о том, чем мы занимаемся на Иксе.